Синайский гобелен

Рецензия Елены Венгерской Защитники вечного города ( http://optkniga.ru/kv/review.asp?book=1448 ) Синайский гобелен... Известная метафора гобелена историй получила свое литературное продолжение в первой части тетралогии Иерусалимский квартет Эдварда Уитмора. То, что название настолько перекликается с Александрийским квартетом Лоуренса Даррелла, наверное, не случайность. Как и Лоуренс Александрийский, Эдвард Уитмор принадлежит к плеяде писателей-разведчиков. Многие годы он был агентом ЦРУ на Ближнем и Дальнем Востоке. В числе его любимых писателей - Грэм Грин и Джон Ле Карре. Однако по характеру творчества Уитмор ближе к Дарреллу. И по незаслуженному забвению, несправедливо второстепенной роли в мировой литературной табели о рангах - тоже... Думается, разговоры об излишней простоте стиля Уитмора - пунктик тех критиков, которые слишком привыкли к сложностям Пинчона или Фуэнтеса. Уитмор же возвращает нас во времена зарождения романа. Юмор Рабле, эротическое воображение Боккаччо, человечность Сервантеса... И гобелен историй Тысячи и одной ночи ... Как и Рабле, Уитмору незнакома дихотомия тем и мостиков, важного и второстепенного... Он легко переходит от иронии к лирике, от серьезных вещей - к описанию чего-то вроде подтирок Гаргантюа... Подобно тому, как в эпизоде с подтирками можно увидеть аллегорию, многие сюжеты Уитмора - ироническое переосмысление канона. Яркий пример - история святого Антония, рассказанная чуть ли не с добавлением толкиеновского Горлума... Над Синаем витает дух Панурга. Этот дух - в историях счастливого от изнеможения Иерусалима или Иерусалима во времена эпидемии сглаза , от которой еще молодой тогда антиквар Хадж Гарун (во времена главных событий ему уже три тысячи лет) избавил вечный город по методу служанки Ямбы, рассмешившей Деметру. Люди становятся легендами, а легенды воплощаются в людях. Прошлое никуда не теряется, оно присутствует в настоящем. Здесь, как в магазине Хадж Гаруна, можно в любой момент оказаться в любом месте. Бог, который в Библии существует извечно, в Синайском гобелене - один из защитников вечного города. Человек здесь (как и в Зогаре - еще одном источнике Синайского гобелена ) - соучастник творения и носитель божественной, мифологической сущности (например, пресвитера Иоанна или Мельхиседека, архангела Гавриила или Иисуса Христа). И все персонажи включены в круговорот веры и славы, мифа и истории... Иногда на гобеленах изображали лабиринты и их создателей. Хотя Синайский гобелен далек от постмодернистского лабиринта типа Имени розы , у него тоже есть свой центр. В городе есть дом, в доме - подземелье, в подземелье зарыта еретическая Библия, рассказанная слепым рапсодом и записанная дурачком. Самая древняя и самая полная Библия. Один герой Уитмора мечтает найти в ней карту сокровищ, другой - историю своей жизни... Третий подменяет ее, испугавшись того, что, оказывается, Магомет жил за 600 лет до Христа, Авраам оставил наследство не только евреям, но и арабам - через Исаака, непорочное зачатие случилось с Фатимой, а не с Марией, а Александр Великий играл с Давидом и Цезарем в триктак... Эта Библия чрезвычайно похожа на сам Синайский гобелен с его восточными диковинками и эксцентрическими персонажами, постоянно меняющими свою идентичность в калейдоскопе трагикомических историй. Трехтысячелетний антиквар; 2,5 метровый английский герцог, разгуливающий нагишом с солнечными часами на поясе, написавший 33-томную монографию Левантийский секс ... Конечно, в сказках Тысячи и одной ночи и других прототекстах Уитмора не было контрабандистов и морфинистов, шпионов и революционеров. И в них не было и Смирны 1922 года, когда за десять дней турки вырезали сто тысяч армян и греков. История врывается в текст, где до этого герцог и герцогиня Строгбоу доживали до тридцати и внезапно умирали от несчастной случайности , или закрывание левого века проявлялось у всех Скандебергов , хотя они и не были отцами своих детей. История - пострашнее свиного хвостика... Ее жестокость перечеркивает мифы и легенды, лирику и иронию... Перечеркивает центральную идею романа - утопическую мечту об единой нации. Ведь когда защищаешь Иерусалим, всегда терпишь поражение .